младшая Арджент всё больше теперь улыбается и молчит.
и улыбка её сладка, но слегка горчит
и, как воздух после грозы, отдаёт озоном.
да, она сама отныне сплетает свою судьбу,
и стрела за стрелой послушно ложатся на тетиву,
тишину взрезая опасным звоном.
и она перечит отцу, и не почитает мать.
потому ли, что больше некого почитать?
оттого ли, что никому нынче не доверяет?
да, была горяча, несдержанна и горда,
но она решила - и воля её тверда,
что никого - вы слышали? - никого отныне не потеряет.
Стайлз
волки сыты до времени до поры,
но, как водится, с леса не сводят глаз.
человек игнорирует правила их игры,
неизменно, за разом раз.
и его человечность - единственная броня,
тот предел, за которым живая плоть.
слабо тело, боящееся огня,
человечность - не побороть.
и неважно когда, и неважно где,
неизменно весел и лих,
он выходит навстречу чужой беде,
будто в жизни не знал своих.